О том, что заседание суда по рассмотрению ходатайства об условно-досрочном освобождении (УДО) состоится в Ингодинском суде 21 августа в 10 часов 30, сайт адвокатов Михаила Ходорковского разместил информацию почти за три недели до заседания, так что мир знал об этом событии заранее.
Впервые за все время пребывания Михаила Ходорковского в Чите было заявлено, что каждый желающий может прийти в суд. Пресс-служба областного суда начала аккредитацию журналистов для освещения процесса. Все было, как обычно. То, что заседание будет не таким либеральным, как предыдущие читинские процессы, я поняла не сразу. Накануне мы, представители Общественного комитета поддержки Михаила Ходорковского, согласовали с пресс-службой суда порядок работы прессы: заходят в зал, ставят аппаратуру, до суда можно задать 1-2 вопроса Михаилу Борисовичу, протокольная съемка начала суда, в перерыве заседания можно снять адвокатов и представителей прокуратуры. После оглашения решения можно задать вопросы Ходорковскому. Такой порядок определил судья.
Однако утром 21 августа все пошло не по плану. Журналистов стали пропускать в зал только за несколько минут до начала. Ходатайство адвокатов о проведении съемки во время заседания суд отклонил. Когда выяснилось, что за несколько дней до суда Ходорковский получил два взыскания, настроение в зале изменилось, в отрицательном решении по УДО уже никто не сомневался.
Первым выступал Ходорковский, операторы смогли записать часть его выступления на видеокамеры. Говорил, как всегда, уверенно и спокойно, прекрасно осознавая, по всей видимости, что никакого УДО он не получит.
Из выступления МБХ мы узнали, что за несколько дней до суда, в пятницу, в камеру зашел начальник тюрьмы. А в понедельник были предъявлены претензии – ложные и смешные. Будто бы Ходорковский отказался сообщить начальнику СИЗО, сколько человек сидит в его камере. Начальник СИЗО Владимир Клюкин расположился в зале суда рядом с прокурором. Глядя на него, Михаил Борисович произнес по слогам: "Я-Е-МУ сообщаю: два (раз и два)".
Второе нарушение, предъявленное Ходорковскому: будто бы крышка бачка для питьевой воды была грязной. Правда, руководство СИЗО не учло тот факт, что никогда не выдавало заключенным специальной питьевой воды.
Тем не менее в суд Ходорковский приехал из карцера. "Я по-прежнему убежден, что приговор по моему делу был несправедливый, и именно поэтому, пользуясь своим конституционным правом, я его оспариваю исключительно законными средствами. Реализация этого права не может являться законным основанием для отказа в условно-досрочном освобождении", - сказал экс-глава "ЮКОСа". И это можно считать главным в его выступлении. И именно после этих слов поступила команда прекратить съемку.
Потом выступали адвокаты. Наталья Терехова подробно рассказала, чем занимался Ходорковский в колонии, в которой он из почти пяти отбытых лет провел всего один год и один месяц. Она говорила о том, что МБX много работает, и предъявила суду договор с издательством на серию статей, гарантировавший оплату гораздо большую, чем доходы швеи-мотористки, которой предписывали быть МБX. Адвокат также предъявила суду заявление Ходорковского о вступлении в секцию общественных корреспондентов и справку, что им написаны 5 статей для многотиражной газеты "Резонанс". И очень подробно рассказала, как после нападения сокамерника по фамилии Кучма Михаила Борисовича поместили в "безопасное место", которое находилось почему-то в одиночке штрафного изолятора, как им была объявлена голодовка и как после выхода из ШИЗО ему были подарены 2 лимона, за которые МБХ было вынесено очередное взыскание.
Всем непредвзятым слушателям было очевидно, что каждое взыскание – высосанная из пальца страшилка и если Ходорковский плохой зек, то колония ИК-10 просто институт благородных девиц.
Речь адвоката Вадима Клювганта была, на мой взгляд, великолепна. Логика, юридическое мастерство, четкость изложения не оставляли сомнения - Ходорковский подлежит условно-досрочному освобождению.
После перерыва суд заслушал мать Ходоковского Марину Филипповну, а также Игоря Гнездилова, бывшего сокамерника МБХ, отбывшего в общей сложности 19 лет заключения за угоны автомобилей и освобожденного по УДО. Ранее, по его собственному признанию, ему пришлось оговорить сокамерника. Он приехал в суд специально для того, чтобы сказать об этом. Мне кажется, что судья просто не смог после этих выступлений озвучить нужное решение, объявил 20-минутный перерыв. А потом и вовсе перенес заседания на следующий день.
О Марине Филипповне сказано много хороших слов: она обаятельная, общительная, сильная и очень умная женщина. Она просила суд освободить сына от дальнейшего отбывания наказания, но суд, как известно, слеп и к тому же еще и глух.
О том, что за ночь произошли какие-то изменения, стало ясно с самого утра 22 августа. На входе в суд объявили, что сегодня снимать будет нельзя. Все камеры и фотоаппаратуру надо убрать. Снимать оглашение решения тоже нельзя. Задать вопросы Ходорковскому не удастся.
У входа в зал некий милицейский полковник потребовал сдать ему все мобильные телефоны. Именно этот полковник спокойно расхаживал по залу во время заседания и уводил осужденного сразу после заключительных слов судьи. Я несколько раз просила его представиться, он обещал, но затем скрывался в конвойной комнате.
Во второй день говорила в основном оппонирующая сторона. На подкрепление прибыл начальник колонии из Краснокаменска полковник Рябко и юрист читинского УФСИН. Они заявили ходатайство о вызове и опросе заключенных, приобщении новых материалов из ИК-10. После аргументированных возражений адвокатов суд им отказал.
Приступили к просмотру записей видеонаблюдения. Начальник СИЗО вытащил из кармана диск, на котором было 2 файла с названиями "руки" и "руки 1". Эти записи должны были подтвердить, что Ходорковский нарушил режим, прошел по коридору, не заложив руки за спину.
По залу прошел смешок. Первая запись длилась несколько секунд и опознать на ней людей было невозможно, на второй был человек, похожий на Ходорковского, но как он шел и когда была сделана запись, было непонятно.
Начальники СИЗО и ИК-10 зачитали характеристики на Ходорковского, которые констатировали, что Ходорковский имеет взыскания, поощрений не имеет, скрытен, лжив, отказался осваивать профессию швеи-мотористки, в СИЗО не написал заявления на работу, вины не признал, на путь исправления не встал, нуждается в дальнейшем отбывании наказания. После таких характеристик сомнений в решении суда не оставалось.
Прокурор по надзору тоже посчитал УДО невозможным. Судья взял 4 часа на вынесение решения, и вот с небольшим опозданием началось его оглашение. Хотя почти все присутствующие уже знали, каким оно будет, все ждали только одного: услышать несколько слов от Михаила Борисовича. Адвокаты наполнили судье о его обещании дать несколько минут на вопросы-ответы осужденному. Судья дал одну минуту.
Сразу после ухода судьи из зала стало известно имя полковника конвойной службы, который был хозяином процесса: Вагиф Ильясов надел на Ходорковского наручники и увел его из зала.
22 августа мы отмечаем день российского флага, фактически день основания нового государства – демократической России, а в суде в этот день говорили об участии в общественной жизни коллектива ИК-10, о секции общественных корреспондентов, о субботниках и сотрудничестве с администрацией колонии. Сталинский ГУЛАГ со всеми его атрибутами по-прежнему в России живее всех живых.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
